27 июля 2002 года в “Атриуме” состоялась премьера спектакля “Поминальная молитва” по пьесе Г.Горина. Для молодого театрального коллектива эта постановка стала третьей работой. Спектакль получился во многих отношениях знаковым, именно после него стали говорить о появлении в Чикаго русского репертуарного театра. К десятилетию со дня рождения театр “Атриум” представляет новую версию “Поминальной молитвы” – спектакль “Лехаим! (Будем жить…)”. О репетициях и предстоящем спектакле рассказывают ведущие актеры театра, бессменные исполнители главных ролей Вячеслав Каганович (Тевье) и Марина Карманова (Голда), а также молодые актеры Константин Ярыгин (Перчик), Сашенька Васильева (Шпринца) и Сашенька Пинчук (Бейлке).
Вячеслав Каганович: “Учусь на репетициях!”
– Что означает для тебя роль Тевье?
– Роль Тевье – удивительная, самая важная для меня роль. Я давно был влюблен в “Поминальную молитву” и был счастлив, когда Андрей Тупиков предложил мне сыграть Тевье. Тевье – человек невероятного мужества и невероятных душевных сил. Невозможно представить себе человека, на долю которого пришлись такие испытания, какие выпали на бедную голову Тевье. В обычной жизни так не бывает! Нужно обладать большой силой воли, чтобы не только не сойти с ума, но еще подставить свое плечо и защитить тех, кто рядом. Любовь – вот чувство, которое пронизывает весь спектакль. Любовь к Голде, к дочерям, к земле… Человека лишают корней, жизненных соков, и он еще находит возможность смеяться.
– Но ведь Тевье – не герой?
– Совсем не герой. Это – не “Оптимистическая трагедия”. Но когда вокруг происходят такие потрясения, простой еврей из деревни Анатовка становится моральным и духовным лидером. Почему? Откуда? Наверно, от воспитания, может быть, от религии, от тех мудрых книг, которые он непрерывно цитирует, иногда придумывая цитаты от себя, чтобы кого-то вразумить.
– Что для тебя самое трудное в этой роли?
– Ее многогранность. Образ Тевье настолько объемен и многогранен, что каждый раз находишь в нем что-то новое: новые интонации, новые чувства, новые мысли. Такое всегда происходит с хорошей драматургией! За текстом всегда можно найти много наслоений, и чем лучше драматургия, тем наслоений больше.
– Говорят, в одну реку нельзя войти дважды. Что означает для тебя возвращение к роли Тевье?
– Это не вхождение в ту же реку. Мы стали другими, и мы играем другой спектакль с другими эмоциями, сегодняшними эмоциями. Вещи, мимо которых мы проходили восемь лет назад, сейчас заставляют меня остановиться, задуматься и сказать это иначе. За теми же словами стоит другая энергетика.
– Как ты думаешь, если бы Горин написал продолжение “Поминальной молитвы”, его Тевье уехал в Америку?
– “Поминальная молитва” – законченное произведение. Но если пофантазировать, я думаю, что горинский Тевье уехал бы в Америку, повторив судьбы многих тысяч евреев. Два брата моего дедушки как раз в те времена (до революции) уехали в Америку. И Тевье уехал бы. А куда деваться? Все закончилось пароходом, закончилось для многих, многих тысяч людей. Эти чувства знакомы нам – тем, кто находится на сцене, и тем, кто сидит в зале. Именно это ощущение делает спектакль особенно понятным для восприятия.
– Ты ставишь себя на место Тевье?
– Я все-таки другой человек, но с точки зрения вживания в образ я пытаюсь положиться на себя, на свою органику. Профессиональных актеров этому учат в институтах, а я – практик, я нахожу у себя внутри необходимые для роли “крючки и зацепки”. Если роль “зацепила” меня, в ней проявятся мои человеческие чувства, и они станут понятны зрителям. Зритель не должен увидеть фальши и наигрыша. Поэтому каждый репетиционный процесс очень тяжел. На каждой репетиции я “достаю эмоции” из себя.
– Ты абсолютно органичен в роли Тевье. И внутренне, и внешне. Даже постарел…
– Вот такие мужики ходили в нашей Анатовке. (Смеется.)
– Как тебе репетируется с Мариной Кармановой?
– Марина – уникальный партнер. От нее на сцене исходит совершенно невероятная любовь. Я счастлив работать с ней.
– С режиссером Андреем Тупиковым ты знаком восемь лет. Что тебе больше всего нравится в работе с ним?
– Андрей Тупиков требователен в работе. Самый кайф в работе с ним наступает тогда, когда решены вопросы о мизансценах, тексте, взаимодействии актеров. Он начинает “докручивать” эпизод и доходит до того, что поднятие бровей становится мизансценой, на которую реагируют партнеры. Мы переходим на новый, чувственный уровень игры. Тупиков это умеет делать. Такая подробная работа для меня – настоящий актерский восторг. Но на такие спектакли нужно много времени, которого у нас нет. В этот раз мы впервые используем эту возможность… В спектакле появились новые актеры: Костя Ярыгин, Шура Панкратов, Аня Гомон, Лида Сорока. Свежая струя, свежие глаза… Для них поработать с таким режиссером, как Андрей Леонидович Тупиков, – значит приобрести огромный опыт.
– Какая самая большая опасность для тебя?
– Поверить, что ты достиг всего, потерять критический взгляд на себя. Я всегда очень боюсь барабанов и фанфар. Надо иметь мужество сказать себе: “Я ничего не умею”. Меня никто не учил актерскому ремеслу. Все, что я делаю, я делаю по наитию. Достаю все изнутри.
– Ты чувствуешь отсутствие школы?
– Конечно.
– А разве минские Студенческий театр миниатюр, Народный театр Белсовпрофа и чикагский театр “Атриум” не дали тебе эту школу?
– Валерий Романович Белякович так и сказал, что за эти годы я прошел все театральные вузы. Но я тем не менее думаю, что это не так. Несмотря на то, что у меня набралось порядка двадцати пяти ролей, я бы хотел пройти школу. Но сейчас уже поздно, так что учусь на репетициях!
– Как ты думаешь, “Лехаим…” останется в репертуаре “Атриума”?
– Я надеюсь, что мы его представим и в других городах Америки, в том числе – в Нью-Йорке. Пора уже “Атриуму” показаться на сцене театра “Миллениум”! Это безумно сложный проект, который потребует больших денежных вливаний, но, я надеюсь, мы найдем людей, которые поверят в нас.
Марина Карманова: “Мне интересны Личности!”
– Марина, давай начнем наш разговор с режиссера. Какие качества Андрея Тупикова ты бы выделила в первую очередь?
– Тупиков – человек, который прекрасно понимает актерскую природу, не любит принимать решения на ходу, всегда рассматривает несколько точек зрения. Он очень мягкий и в то же время требовательный. Бывает, что режиссер кричит на репетициях, а на сцене все равно беспорядок: кто-то шумит, кто-то отвлекается… А Тупиков, наоборот, говорит очень тихо, но все прислушиваются. Тупиков – честный режиссер, причем, под честностью я понимаю умение донести замысел автора. Если уж он взялся за материал, то доведет его до ума, выпустит к зрителю в таком виде, в каком задумал. Полуфабрикатов Тупиков не стряпает. Его любимое слово: “Разберемся!” Вот он и разбирается вдумчиво и скрупулезно, и пока не разберется, не успокоится.
– А нелюбимое слово – “Нельзя!”
– Правильно, и поскольку отсутствует “нельзя”, можно пробовать. С ним не страшно пробовать.
– Ему можно что-то посоветовать, подсказать на репетициях?
– Конечно. Тупиков приветствует инициативу актеров и охотно выслушивает предложения.
– Ты сегодня понимаешь поступки Голды?
– Да, я во всем ее понимаю и принимаю. Она мать, и я мать. Мне кажется, сейчас образ Голды становится более выпуклым. Я точнее работаю, я смелее, чем была восемь лет назад, сегодня вопрос материнства раскрылся для меня в более широком аспекте. Восемь лет назад мой ребенок был маленьким (в первой редакции Даня играла самую младшую из моих дочерей), а сегодня она приближается к возрасту дочерей Голды, которые выходят замуж. Благодаря моему личному опыту сегодня я чувствую эти вещи иначе.
– Эти чувства как-то проявятся на сцене?
– Это решать не мне – это решать зрителю. Основная задача актера – не “хлюпать носом” на сцене самому, а вызвать у зрителя желаемую реакцию. Роль Голды достаточно выстроена, и дополнительное давление не требуется. Знаете, как говорят “бывалые” актеры? “А ну, поддай страстей.” Вот этого Тупиков как раз больше всего и не любит. Делом надо заниматься каждую секунду пребывания на сцене, тогда и смысл донесем.
– А ты ставишь себя на место Голды?
– А как иначе? Делаю, как учили.
– Ну можно использовать метод представления…
– Мы – актеры другой школы. Все-таки, русская школа – в первую очередь, школа перевоплощения, а не представления. Хотя правильней всего было бы совместить лучшее из двух школ. Все равно на свой персонаж смотришь отстраненно, ищешь внешние формы, уходишь от себя… Но никто, кроме актера, наполнить персонаж не может. Поэтому сегодня в театре мне наименее интересны Актеры Актерычи. Мне интересны Личности!
– Тебе комфортно играть со Славой Кагановичем?
– Очень комфортно, удобно и тепло. В этом репетиционном процессе присутствует какая-то ностальгическая нотка, все окутывается флером романтизма. Возвращение в прошлое…
– Да, с момента премьеры актеры постарели на восемь лет. Это как-то отражается на игре?
– Сравнивать тот репетиционный процесс с этим просто невозможно. Тогда было все таким сырым! Я только сейчас начала понимать, как схематично были построены сцены, как много было пропущено маленьких нюансов, зацепок, переходов, изменений настроений… А сейчас мы купаемся в материале, мы понимаем режиссера, мы говорим с ним на одном языке. Сейчас актерские образы стали глубже. За эти годы в актерском смысле все мои партнеры очень выросли. Степан Жени Колкевича становится гораздо богаче, чем раньше. Очень интересна актерская работа Бориса Борушека. Менахем Мендл в его исполнении – одна из удач спектакля… А новое поколение “Атриума” просто заслуживает отдельной статьи.
– Ты давно не выходила на сцену. Актерский голод чувствуется?
– За эти годы я немного познакомилась изнутри с американским театром. Я училась у известной чикагской актрисы и педагога Сюзан Харт в ее классе, который называется “Folio Technique” – класс первоисточника. Учениками Харт являются многие актеры Шекпировского театра, других театров Чикаго. Я прошла с ней два класса, в каждом мы работали над одним монологом. Я репетировала монологи из пьес Шекспира “Юлий Цезарь” и “Тит Андроник”. Каждый класс – пять недель, четыре часа в неделю интенсивного шекспировского материала. Фантастически скрупулезная работа! Так серьезно подходят профессионалы к настоящему театру, которым мне бы хотелось заниматься! Харт совершенно блестяще учит музыке шекспировского текста. Она еще преподает чеховский класс, и я, как русская актриса, помогала ей в этом. Я получила громадное удовольствие, открыв для себя жесткого, откровенного, “шекспировского” Чехова!
– Какой интересный американский опыт! А как ты думаешь, есть параллели между театром Шекспира и театром Горина?
– Конечно, параллели есть. У Шекспира великие трагедии, в центре которых – крупные личности, и у Горина мы видим великую трагедию Тевье. У Горина на современном материале звучит вечная шекспировская тема конфликта поколений и взаимоотношений отцов и детей. Сюзан Харт ставила со мной плотского, сегодняшнего Шекспира, у которого все конкретно, четко, оправданно. То же самое она делает с Чеховым, и то же самое с Гориным делает Тупиков.
– Судя по твоему “хождению в американский театр” никакой актерской растренированности у тебя нет?
– Этот материал уже сидел во мне. А потом, когда актерство в крови… Конечно, хорошо, когда у тебя есть постоянный тренинг, ты занята каждый вечер в театре, но что же делать?! Мы живем в определенных реалиях и принимаем то, что есть. Но я за эти годы получила тренинга больше, чем за предыдущие десять лет в Америке. Мои педагогические занятия с детьми в Русской воскресной школе – это самый лучший тренинг. Я вижу их со стороны, пропускаю роль каждого через себя, я должна в голове держать все переходы, характеры, пристройки… Моя работа с детьми помогает мне оставаться в форме.
– Коль уж мы заговорили о детях, расскажи, пожалуйста, о самых юных участницах спектакля.
– Столько детей прошло через руки Голды! (Смеется.) Вообще, я очень рада, что в театре появилась молодежь. Молодые актеры так органично вписались в нашу команду, как будто они были с нами всегда. Никакого барьера, никакого привыкания не понадобилось. А самые юные участницы – мои доченьки, мои Сашеньки: Сашенька Васильева и Сашенька Пинчук. Мне с ними уютно на сцене! Я с ними работаю уже много лет, и поэтому мне не надо придумывать, что они мои дочки. Если я хочу на них прикрикнуть и говорю: “Пошли накрывать на стол, кому я сказала”, то они все равно понимают, что мама не злая, а требовательная.
– Мне кажется, Тупиков впервые вывел Голду в центр действия. Этого не было в спектаклях даже самых маститых режиссеров.
– Я не понимаю, как этого могло не быть. Мы ведь не отступаем ни от одного написанного слова. Голда – мать, Тевье – отец. В спектакле показана трагедия семьи, а Тевье и Голда выступают на равных, как в любой семье равны муж и жена.
– Как ты относишься к идее совмещения в одной роли попа и раввина?
– Мне эта идея очень нравится. Поп и раввин – это один персонаж, носитель религиозных воззрений. Это как раз поднимает спектакль на уровень притчи. “Поминальная молитва” – притча об изгнанниках, об отверженных.
– Ты волнуешься перед премьерой?
– Нет. Всегда волновалась, а вот сейчас – нет.
– Это хорошо, как ты думаешь?
– Я не знаю. Это какое-то серьезное качественное изменение во мне, которое я приветствую. Сегодня я руководствуюсь формулой “все будет так, как быть должно”. Это раньше мне все хотелось довести до абсолюта, причем, немедленно. Повзрослела, наверное, – идеалистический максимализм ушел.
– Как ты считаешь, эта пьеса станет интересна сегодняшнему чикагскому зрителю?
– Мне кажется, что драматургия Горина интересна всем и всегда. Горин затронул глубинные, важные, вечные темы. Ведь в сущности перед нами простая человеческая история без всяких выпендрежей и философствований. Рождается ребенок – мать готова отдать за него жизнь. Отец хочет богатого жениха своей дочери. Людей выгоняют с насиженных мест. Вечная тема о непринятых, отторгнутых людях. Я считаю, что спектакль получился очень достойный. “Вкусный” текст, серьезная режиссура, любопытные актерские работы… Мне не стыдно приглашать на этот спектакль друзей и коллег, в том числе англоязычных.
Исполнитель роли Перчика Константин Ярыгин учился актерскому мастерству на театральных курсах при The Second City Theatre. По его собственным словам, учился по системе Станиславского. Чикагским театралам он знаком по спектаклю “Ночной таксист” в театре “Тет-А-Тет”. С ролью Перчика Константин Ярыгин дебютирует в “Атриуме”. Актер рассказывает: “Большой школой стали для меня репетиции Андрея Тупикова. Он начинал свою творческую жизнь актером и поэтому хорошо понимает, что и как нам нужно показать и подсказать. Режиссер детально проработал со мной рисунок роли. Остается только донести его до зрителя”.
Самые молодые участницы спектакля – Сашенька Васильева и Сашенька Пинчук. Я застал юных актрис в момент танцевальной репетиции. Им было некогда, поэтому длинного интервью не получилось.
– Вам нравится репетировать?
– Да, очень. Мы занимаемся у Марины Кармановой, а в этом спектакле она играет нашу маму. Нам нравится с ней работать.
– Вы ее слушаетесь?
– Да.
– А когда она вас ругает, что вы делаете?
– Убегаем за кулисы. (Смеются.)
– А режиссер у вас строгий?
– Нет, он добрый. Он объясняет нам характеры героев, показывает, как нужно играть.
– Волнуетесь перед премьерой?
– Пока нет. За день до начала спектакля начнем волноваться.
Итак, заканчиваются последние приготовления к премьере. И хоть в одном из предыдущих интервью Андрей Тупиков говорил, что времени на репетиционный процесс всегда не хватает, я надеюсь, что 22 января к семи часам вечера театр “Атриум” будет в полной боевой готовности! Признаться, я давно ожидал от театра возвращения к серьезной драматургии, и вот, наконец, это произошло. Очень хочется верить, что предстоящий спектакль получится. Ни пуха ни пера, “Атриум”! Лехаим!
Nota bene! Премьера спектакля “Лехаим! (Будем жить…)” по пьесе Григория Горина “Поминальная молитва” состоится 22 и 23 января в 7 часов вечера в “Christian Heritage Academy” по адресу: 315 Waukegan Road, Northfield, IL 60093. Телефон для справок и резервирования билетов: 847-729-6001. Подробная информация на сайте театра www.atriumtheatre.org.
Сергей Элькин,
Фотографии к статье:
Фото 1. Тевье – Вячеслав Каганович, Голда – Марина Карманова (Фото для обложки)
Фото 2. Андрей Тупиков репетирует сцену в трактире
Фото 3. Распевка
Фото 4. Тевье – Вячеслав Каганович, Менахем Мендл – Борис Борушек
Фото 5. Танцуют все!
Фото 6. Перчик – Константин Ярыгин, Андрей Тупиков
Фото 7. Бейлке – Сашенька Пинчук, Шпринца – Сашенька Васильева
(Все фотографии сделаны автором на репетициях будущего спектакля. Чикаго, январь 2011 года)
