Литературный памятник – Тайные записки Пушкина

Пушкин А. С. Тайные записки 1836—1837 годов /Изд. подгот. М. Армалинский, В. Курочкин. — Миннеаполис: M.I.P. Company, 2013. — 974 с., ил., тв. обл.
(Литературный памятник)

Первое академическое издание «Тайных записок 1836—1837 годов» А. С. Пушкина и «Парапушкинистики» в одной книге.

«Тайные записки 1836—1837 годов» А. С. Пушкина были впервые опубликованы Михаилом Армалинским в 1986 году в США. С тех пор они неоднократно издавались в России и вышли в переводах в 25 странах.

В «Тайных записках» А. С. Пушкин, предстаёт в необычном ракурсе — в многообразии интимных связей, в непростых размышлениях о жизни, природе греха, любви и творчества, сложности жизненного пути русского поэта, приводящего его к трагическому концу. «Тайные записки» вызвали и продолжают вызывать шквал самых противоречивых оценок, многие пушкинисты считают их талантливой мистификацией.

В качестве приложения публикуется историография русскоязычной реакции на «Тайные записки». Эти материалы собрал и откомментировал Давид Баевский, который назвал их «Парапушкинистикой». В неё входят материалы с 1986 по 2012 годы.

Реакции наиболее активных парапушкинистов собраны в специально выделенных для них главах.

Парапушкинистика остаётся не только наукой о реакции общества на «Тайные записки», но и стала также научно-уморительным исследованием человеческой природы, российской ментальности и сути литературы.

Обширный и подробный комментарий включает в себя именной указатель и указатель средств массовой информации.

Издание осуществлено на деньги, полученные из России.

Скачать извлечения из книги в pdf – http://www.mipco.com/LPsample.pdf

M.I.P. Company
POB 27484
Minneapolis, Minnesota 55427, USA
http://www.mipco.com

.

–––––––––––––––––––––––––-

Извлечения из книги:

Судьба сбывается — я вызвал Дантеса1 на дуэль. Не это ли насильственная смерть от светловолосого, которую предсказала мне немка2. И я чувствую власть судьбы — я вижу, как она сбывается, но её нельзя предотвратить, ибо бесчестие страшнее смерти.

Бесчестие — это буря, выросшая из ветра, мною посеянного. Она уничтожает меня. Дантес стал возмездием судьбы за мой слабый характер. Вызвав Дантеса, я уподобляюсь Иакову, боровшемуся с Богом. Если за мной победа, тогда я опровергну Божии законы, и Пизда беспрепятственно воцарится в моих небесах.

Современники не должны знать меня настолько, насколько я позволяю дальним потомкам. Мне следует беречь честь N.3 и детей, пока они живы. Но я не могу удержаться, чтобы не поведать свою душу бумаге, и в этом есть неизлечимая болезнь сочинительства. Болезнь часто смертельная, ибо современники убьют меня за откровение души, за истинное откровение, если они проведают о нём. А потомки уже ничего не смогут со мной поделать, не только со мной, но и с моими праправнуками, ибо отдаленность во времени делает самые предосудительные поступки всего лишь историей. В отличие от настоящего, история не опасна или оскорбительна, а лишь занимательна и поучительна.

Я не желаю уносить в могилу мои грехи, ошибки, терзания — слишком они велики, чтобы не стать частью моего памятника.

Лет через двести, когда цензуру в России упразднят, напечатают первым Баркова4, а потом и эти записки. Впрочем, не могу я представить себе Россию без цензуры. А значит, издадут их в Европе, но скорее всего в далекой Америке. И жутко знать наверное, что меня тогда не только в живых не будет, но кости и те сгниют.

Я смотрю на свою руку, пишущую эти строки и пытаюсь представить её мертвой, частью моего скелета, лежащего под землёй. И хоть это будущее неопровержимо, у меня не хватает фантазии, чтобы вообразить его. Достоверность смерти единственная непререкаемая истина — труднее всего укладывается в наше сознание, тогда как всевозможная ложь принимается и признаётся легко и бездумно.

* * *

Смерть Дельвига5 была страшным знаком того, что последняя часть предсказания немки начала сбываться. Тогда я этого ещё не понимал, но теперь всё предстает значительным и завершённым. Кольцо, обронённое во время венчания, и потухшая свеча бесповоротно убедили меня, что из женитьбы ничего хорошего не выйдет. В конечном счёте мы сами себе предсказываем судьбу.

Чтобы совсем не упасть духом, я утешал себя предвкушением брачной ночи, первых радостей обладания N. и молил Бога продлить их как можно дольше в моей семейственной жизни.

Жажда полного счастья влекла меня к женитьбе. Именно женитьба представлялась мне всеисцеляющим лекарством от моего беспутства и тоски. Это была попытка убежать от себя, не способного измениться, не имеющего характера стать иным.

N. была моей роковой удачей, которую я выторговал у её матери, пожертвовав приданым и наделав долгов. После помолвки, поджидая день свадьбы, я придумывал, как я изменюсь и как изменится моя жизнь, когда я дам клятву верности, ибо я искренне намеревался соблюдать её.

Раньше я и по пяти женщин имел на дню. Я привык к разнообразию пизд, женских повадок в ебле и всему, что отличает одну женщину от другой. Разнообразие сие не давало моим страстям задремать, и постоянная погоня за ним составляла суть моего бытия.

Когда я впервые увидел N., я понял, что случилось неотвратимое. Желание немедленно обладать ею было таким сильным, что мгновенно превратилось в желание жениться.

Это случалось со мной и раньше, но никогда с такой силой, никогда я не чувствовал такого восторга от своей избранницы. Когда моё предложение было, наконец, принято, я на правах жениха ухитрялся оставаться с N. наедине. Я обнимал её и, водя рукой по грудям, царапал ногтем по платью там, где должны были быть соски, и скоро мой ноготь начинал об них спотыкаться.

N. краснела, но руки моей не отталкивала, а лишь шептала: «Не надо, маман может увидеть».

Мать её — порядочная блядь, злобная оттого, что, кроме конюхов на Полотняном Заводе6, её никто ебать не хотел. Она была не прочь подставитьсебя, но мне, конечно, было не до неё. Она всячески притесняла своих дочерей, держа их, как в монастыре. А я глядел на сестричек и подумывал превратить их монастырь в свой гарем. Я, жених, укорял себя за такие греховные мысли, но избавиться от них было невозможно.

Я обожал мою монашенку и шаг за шагом планировал превращение её в искусную развратницу. Но моим планам не дано было осуществиться, и, наверно, за это я люблю N. по сей день.

Наш медовый месяц пролетел в сладостной учёбе: я учился языку, на котором говорит её тело, а N. училась откликаться не только на мой язык. Моё упорство и её прилежание все чаще доводили N. до восторженных стонов, звучащих для меня, как музыка.

Обладать идеальной красотой, которая вдобавок досталась тебе девственной, это самое большое счастье, что выпадает на долю мужчины. Острота его так велика, что длиться долго оно не может. Когда я погружался в мою новорожденную жену, смыкая объятия, чувствуя её шевеление, ещё не выросшее из-за стыда в поддавание, и слыша её горячее дыхание у моего уха, я испытывал состояние торжества, которое мог испытывать только Бог в момент творения.

.

–––––––––––––––––––––––––––––

Прим.ред.:

ИНТЕРВЬЮ С ИЗДАТЕЛЕМ „ТАЙНЫХ ЗАПИСОК ПУШКИНА“ МИХАИЛОМ АРМАЛИНСКИМ  можно прочитать здесь – http://www.mitin.com/dj01/armalin.shtml