Бывший президент Чикагского симфонического оркестра и Лиги американских оркестров, профессор Roosevelt University’s Chicago College of Performing Arts Генри Фогель, всемирно известная скрипачка Анне Акико Мейерс, дирижер Эндрю Литтон, замечательные музыканты Алессио Бакс, Венди Уорнер, Ани Азнавурян, Пол Нойбауэр – вот лишь некоторые участники Четвертого международного музыкального фестиваля камерной музыки (North Shore Chamber Music Festival), который пройдет 4, 6 и 7 июня в северном пригороде Чикаго Норсбруке. Фестиваль был создан в 2011 году по инициативе замечательных музыкантов – скрипача-виртуоза Вадима Глузмана (он является художественным руководителем фестиваля) и его жены, пианистки Анжелы Иоффе (она занимает пост исполнительного директора).
...Все началось давным-давно, когда прадедушка Вадима Глузмана, живший в крохотном еврейском местечке, сделал для себя маленькую скрипку. Он не хотел становиться скрипачом – он просто хотел играть на скрипке. Свою любовь к музыке он передал детям. Они учились играть на скрипке, но скрипачами не стали: бабушка Вадима – врач, ее брат – археолог. Зато родители Вадима – профессиональные музыканты.
Вадим Глузман родился в 1973 году в Житомире. Он говорит: “Я вышел из романов Шолом Алейхема и Антуана де Сент-Экзюпери, Михаила Булгакова и Эли Визеля. Я вышел из клейзмерской музыки, Брамса, Чайковского, Шостаковича и Бернстайна. Я вышел из записей Ойстраха и Шеринга, Рубинштейна и Хассида, Горовица и Гульда… Я должен был стать скрипачом, это было моей судьбой”. Со скрипкой Вадим не расстается с семи лет. Учеба в Риге, в Тель-Авивской академии музыки, в Джульярдской музыкальной школе, победы на многочисленных международных скрипичных конкурсах, сольные концерты, камерные ансамбли, выступления с оркестрами, записи… Житомир – Рига – Тель-Авив – Нью-Йорк – Чикаго – далее везде… – география маршрутов Вадима Глузмана простирается по всем континентам. Он умен, начитан, доброжелателен, остроумен, открыт для общения…
“Айзек Стерн больше, чем просто скрипач”
– Готовясь к интервью, я прочитал о вас много материалов в интернете. Особенно интересным мне показался ваш сайт www.vadimgluzman.com. Многие вопросы отпали сами собой – вы просто на них уже ответили. Тем не менее некоторые любопытные события вашей жизни прошли незамеченными. Вот о них мне хотелось бы с вами поговорить. В 1990 году вы играли для Исаака Стерна. Как это произошло? Почему вам было предоставлено это право? Расскажите, пожалуйста, подробнее об этом эпизоде вашей жизни.
– В 1990 году из Риги мы репатриировались в Израиль. В Тель-Авиве я услышал, что Айзек Стерн прослушивает молодых скрипачей в Музыкальном центре в Иерусалиме. Я поехал к нему. За исключением записей, которые были у меня в Союзе, я не знал о том, кто такой Стерн. Не знал о его поддержке государства Израиль, не знал об истории с Карнеги-холл, не знал, что Айзек Стерн больше, чем просто скрипач. Я приехал в Иерусалим, зашел в Музыкальный центр и сообщил секретарю, что хочу поиграть Стерну. Секретарь ответил, что идея сама по себе замечательна, но придется подождать пару лет. На мое счастье, в этот момент дверь отворилась и в Центр вошел Стерн. Показав на меня, музыкант спросил: “Кто это?” Секретарь сказал: “Мальчик приехал поиграть вам на скрипке”. Реакция Стерна оказалась неожиданной: “Хорошо. Готовься. Пять минут у меня найдется”. Можно сказать, что мне просто повезло. Пять минут вылились в полтора часа, и с тех пор я имел счастье общаться со Стерном с большей или меньшей регулярностью в Израиле, а потом и в Нью-Йорке. Айзек Стерн сыграл огромную роль в моей музыкальной жизни.
– Можно ли назвать ваши отношения дружбой?
– Я бы не осмелился назвать это дружбой. Дружба – это очень красивое определение, но не думаю, что оно правильно в данном случае. Я был молодой скрипач, и он для меня был Мастером. На первых порах Стерн мне очень помог. Он мне дал рекомендации в Американо-израильский культурный фонд, выделил скрипку… Айзек Стерн навсегда останется для меня примером невероятной честности в музыке и в жизни.
В 1992 году по рекомендации маэстро Стерна Вадим Глузман получил скрипку работы Гварнери. В 1994 году он стал обладателем Приза Фонда Генриха Шеринга и в 1996 году получил смычок из коллекции Шеринга. Сейчас Глузман играет на скрипке 1690 года работы Страдивари. Эта скрипка, предоставленная музыканту Обществом Страдивари в Чикаго, принадлежала основателю русской скрипичной школы, одному из величайших скрипичных педагогов Леопольду Ауэру. В интервью журналу “The Chicago Tribune Magazine” Вадим Глузман сказал: “Словами не описать, как восхитителен этот инструмент. Он заставляет меня бежать в пятнадцать раз быстрее и нырять в пятнадцать раз глубже. Когда я впервые взял в руки эту скрипку, я понял, что жизнь моя изменилась”.
“Киббуц “Кешет-Эйлон” стал частью меня самого”
– В Израиле вы жили в музыкальном киббуце “Кешет-Эйлон”. Откуда вдруг в горах возле ливанской границы возникло это чудо, куда стекались лучшие преподаватели, где проводили мастер-классы лучшие педагоги?..
– Я с удовольствием расскажу об этом, тем более, что в русской прессе мало информации об этом киббуце, хотя там работают педагоги из России и учатся много русскоязычных студентов. Киббуц называется Эйлон, по географическому названию этого удивительного места. А слово “кешет” в переводе с иврита означает “смычок“ или “радуга”. Киббуц был организован для помощи молодым музыкантам – новым репатриантам, которые к этому времени только приехали в Израиль. В 1990 году я был в числе первых студентов. Моя учеба началась в дни Хануки 1990 года, прямо перед войной в Персидском заливе. Прошло несколько лет, и я вернулся в киббуц в качестве преподавателя. Киббуц “Кешет-Эйлон” стал частью меня самого. Сегодня этот киббуц – международная организация с громадным количеством педагогов и студентов. Каждый год на международный трехнедельный курс мы приглашаем около пятидесяти студентов. При этом заявок на участие в курсе приходит как минимум от двухсот до четырехсот. Хотелось бы принять всех, но, к сожалению, такое невозможно. Курс в Эйлоне – это ежедневные индивидуальные занятия, мастер-классы, концерты учеников и преподавателей и заключительный гала-концерт. Кроме этого, ежегодно на Хануку и Песах мы проводим два семинара для молодых израильских скрипачей и педагогов.
– Сколько лет вы прожили в Израиле?
– А я продолжаю жить в Израиле. Я учился в Джульярдской школе и семь лет прожил в Нью-Йорке. Сегодня у меня два места жительства: Тель-Авив и Чикаго. Но мой дом в Израиле. Израиль – то место, куда я возвращаюсь. В иные точки земного шара я приезжаю.
– Кем вы себя ощущаете? Русским евреем? Израильтянином? Американцем? Или, может быть, гражданином мира?
– Я себя ощущаю израильтянином, родившимся в бывшем Советском Союзе и живущим в Америке.
“Классическая музыка меняется”
– Вадим, что сегодня происходит в мире скрипичной музыки? Пишут ли для скрипки новые произведения?
– Без сомнения, есть современная скрипичная музыка и масса молодых интересных композиторов. Ответственность музыкантов состоит в том, чтобы ее исполнять. Надо дать публике шанс ее услышать. Если мы этого делать не будем, на нас закончится наш вид искусства как таковой. Вспомним историю музыки, например, взаимоотношения Йоахима с Брамсом. Представляете, если бы не Йоахим, у нас бы сегодня не было Скрипичного концерта Брамса. Какая была бы трагедия для музыки! Но Йоахим был тем скрипачом, который играл много современной музыки, в том числе своего современника Брамса. То же самое происходит сегодня. Я очень тесно сотрудничаю с Лерой Ауэрбах. Она родилась в бывшем Советском Союзе, но уже много лет живет в Нью-Йорке. На мой взгляд, Лера – совершенно феноменальное дарование. Она написала для меня много произведений, я много записал ее музыки.
– Так значит, в отличие от мрачных пророчеств Нормана Лебрехта, классическая музыка еще не умирает? Он пишет о коммерции, о смерти настоящего искусства, об алчных менеджерах, звукозаписывающих студиях… После его книжек становится как-то не по себе.
– Я с громадным уважением отношусь к Лебрехту. Он, конечно, большой знаток музыки и потрясающий журналист, но в данном случае я совершенно не согласен с тем, что он пишет. Мне кажется, им движут какие-то свои, немузыкальные причины. Классическая музыка не умирает, а, как любой вид искусства, меняется. Она постоянно находится в движении. Может быть, то, что происходит сегодня, – это возврат в прошлое, в эпоху, когда классическая музыка была элитарной. Никто не ожидал, что когда-нибудь на сольный концерт скрипача или пианиста смогут прийти три с половиной тысячи человек. Раньше приходили триста пятьдесят, и ничего в этом плохого не было. Господин Сарасате, господа Казальс и Йоахим прекрасно играли, и все были счастливы. Может быть, сегодня происходит сужение аудитории, но я не считаю, что мы умираем.
– Ну что ж, это вселяет надежду. А в Израиле исполняется современная музыка? Есть поле для экспериментов?
– Конечно, новая музыка всегда исполняется. У нас есть масса очень интересных композиторов. Например, Менахем Визенберг. (Композитор, аранжировщик, пианист и педагог Менахем Визенберг – один из наиболее одаренных музыкантов Израиля. Окончил Джульярдскую школу в Нью-Йорке. Преподает в Иерусалимской академии музыки и танца, руководит группой молодых музыкантов при Иерусалимском музыкальном центре, дает мастер-классы по композиции, читает лекции во многих университетах США и Великобритании, выступает в качестве пианиста-солиста и участника камерных ансамблей в Израиле, Европе и США. – Прим. автора.) Может быть, новая музыка исполняется не в таких количествах, как в концертных залах Голландии, Дании, Германии или Швеции. Но с другой стороны, мы также не видим ее в таком количестве в Америке. Израильскую публику я могу сравнить с американской. Это публика очень консервативная. Что делать – со вкусами публики нужно считаться, их надо уважать. В конце концов, то, что мы делаем, мы делаем для тех, кто сидит в зале.
– Так это же приводит к тому, что кроме узкой группы композиторов-классиков XIX и начала XX века не исполняется ровным счетом ничего!
– Это правда. Но, вы знаете, я бы не хотел сказать, что это к сожалению. Публика на сегодняшний день такая, и таковы ее вкусы. Музыкант, который чувствует, что ему необходимо играть современную музыку и хочет заниматься только этим, должен найти для себя другую географическую точку или воспитывать публику вокруг себя, как это делает Стивен Бернс в Чикаго. (Трубач и композитор Стивен Бернс регулярно организовывает в Чикаго концерты серии “Fulcrum Point New Music Project”, на которых исполняется только современная музыка. – Прим. автора.) Та же Лера Ауэрбах три года прожила в Бремене, являясь “Komponist der Stadt” – так называемым городским композитором. Бремен регулярно заказывал ей новые произведения, Лера участвовала в фестивалях. Потом она вернулась в Америку и продолжает работать здесь. Были премьеры ее новых произведений на фестивале в Нью-Йорке. Я не думаю, что все так трагично… После того, как я имел счастье поработать вместе с современными композиторами над их новыми произведениями, я увидел, что любое произведение – живая изменяющаяся стихия. Я работал с Софьей Асгатовной Губайдулиной над ее концертом “Offertorium” – много раз сыгранным и записанным произведением. В процессе работы она сама брала ручку, что-то вычеркивала, что-то дописывала, меняла динамику и даже ноты. Я сделал для себя вывод, что нет ничего высеченного на камне. Естественно, я никогда не позволю себе поменять написанное композитором без его согласия. Процитирую ту же Губайдулину. Она считает, что для успешного концерта необходим триумвират талантов: композитора, исполнителя и публики. Так же, как без композитора нет музыки, так же и без исполнителя, и без публики нет музыки.
– Кто для вас наиболее значимые фигуры в скрипичной музыке? Вы уже упомянули Исаака Стерна. Кто еще стоит в этом ряду?
– Первый в этом ряду – Давид Ойстрах. Ничего лучшего в искусстве скрипичной игры, на мой взгляд, не происходило. Ойстрах – это явление в музыке. Такие люди рождаются очень редко. Мне невероятно близко и дорого его искусство.
– Можно ли сказать, что ваша карьера состоялась, или об этом еще рано говорить?
– Конечно, рано говорить. Если когда-нибудь я скажу, что состоялся, то в этот же момент можно спокойно закрыть футляр и больше его не открывать.
С будущей женой Анжелой Иоффе Глузман учился в одной школе. Потом их семьи репатриировались в Израиль. Они начали музицировать вместе в Риге, продолжили в Израиле, а потом, как шутит Вадим, “решили, что можно вместе не только играть”. Что касается музыкального фестиваля, то о его создании Вадим и Анжела думали уже давно, и четыре года назад мечты превратились в реальность.
.
Nota bene! Четвертый международный музыкальный фестиваль камерной музыки (North Shore Chamber Music Festival) пройдет 4, 6 и 7 июня в помещении Village Presbyterian Church по адресу: 1300 Shermer Road, Northbrook, IL 60062. Абонементы и одиночные билеты на концерты фестиваля можно приобрести по телефону 847-370-3984, по электронной почте [email protected], по почте (North Shore Chamber Music Festival, P.O. Box 85, Northbrook, IL 60065) и на сайте http://www.nscmf.org/. На этом сайте вы найдете полное расписание концертов. Встретимся на фестивале!
Сергей Элькин
http://sergeyelkin.livejournal.com/
